«Я – не убийца!»: как женщина сумела защитить свое честное имя и получить компенсацию
15.07.2025
Одна смена – один пациент. И одно увольнение по статье, которое перечеркнуло 12 лет работы в инфекционном отделении. Наталью Зименс, медсестру с более чем сорокалетним стажем, обвинили в том, что она «три часа сидела и не реагировала», пока пациент умирал. После увольнения Наталья обратилась в Комиссию по трудовым спорам, после чего ей был предложен компромисс. Женщина согласилась. Прошло два года, а Наталья всё ещё без работы. Она решила рассказать свою историю, чтобы предупредить остальных работников: из-за кляуз и сплетен вас могут уволить по статье.
«В течение 12 лет я работала медсестрой в инфекционном отделении Западно-Таллиннской центральной больницы, – начинает свой рассказ Наталья. – Работала добросовестно, с полной самоотдачей – не щадя ни здоровья, ни сил. А потом со дня я оказалась на улице. Меня уволили по статье – за грубое нарушение трудовых обязанностей».
По словам Натальи, с момента увольнения прошло уже два года, и всё это время она не может найти работу.
Инструкции и действительность
Наталья пришла в редакцию с папкой документов в руках. Женщина заметно волнуется, когда рассказывает о событиях того дня, после которого ее жизнь разделилась на до и после.
«2 октября 2023 года я вышла на смену. Обычный день в инфекционном отделении, – говорит она. – Три медсестры, четыре санитарки, 15 пациентов, нуждающихся в постоянной помощи».
По словам Натальи, разница между медсестрами и санитарками – в том, что медсёстры выполняют лечение, наблюдают, ведут документацию, информируют врачей и при необходимости направляют санитарок.
«Это по инструкции, – подчеркивает она. – Только вот на деле – не всё так просто. Санитарки могут регулярно уходить курить или вовсе исчезают «по делам». Пациенты в такие моменты остаются без ухода. Бывает также, что коллеги сплетничают и передают друг другу искаженную информацию».
Наталья рассказывает, что у коллег был свой чат в телефоне, куда её не добавили. Именно там, как она говорит, обсуждали не помощь пациентам, а сплетни. Но тогда она не придала этому значение – она ведь пришла работать, а не сплетничать с другими.
В тот день, вспоминает она, в одной из палат лежал парализованный пациент. Его нужно было поворачивать каждые два часа.
«Этого никто, кроме меня, не делал, – возмущается Наталья. – Но я молчала. Я всегда говорила себе: «Молчи, работай». Я делала и свою работу, и чужую. Потому что нередко было так, что просьбы помочь – не себе, а пациентам – санитарки воспринимали враждебно. Приходилось все делать самой».
Как всё было
И в тот день, вспоминает она, надо было написать эпикризы на двух пациентов, которых на следующий день должны были перевести.
«Нужно было всё заполнить на эстонском, без ошибок, – поясняет Наталья. – И в тот момент, когда я это делала, ко мне подошла санитарка Алина (имя изменено – прим.ред.) и сказала, что ей показалось, будто одному из пациентов после ужина стало плохо».
Медсестра поясняет, что санитарка кормила этого пациента, сняв ему кислородную маску.
«А кислород ему был необходим постоянно! – подчеркивает Наталья. – Этого пациента я приняла около 17 часов, еще до ужина, от другой медсестры, которая дежурила с утра. При передаче мне ничего толком не сказали. Только то, что он получает антибиотики капельно и что таблетка для сна уже отдана и находится в стаканчике».
Описывая то, как дальше разворачивались события, медсестра говорит: «Я попросила санитарку измерить сатурацию и повернуть пациента на бок, но завязалась очередная перепалка. Санитарка этого делать не хотела и считала, что это – мои обязанности. Ладно, я сохранила документы в компьютере и пошла проверить больного».
По словам Натальи, когда она вошла в палату, то увидела, что пациент без маски.
«Сатурация упала, – взволнованно говорит медсестра, – Я надела ему маску, повернула на бок, проверила показатели.. Санитарки Алины и рядом не было, хотя это все на самом деле входит в её обязанности».
После того как она надела пациенту маску, состояние пациента, добавляет Наталья, стабилизировалось.
«Показатели стали лучше, – поясняет она. – Затем я обошла одна всех своих пациентов и вернулась к документации. Санитарок рядом не было. В тот день я несколько раз сама обходила палаты. Ставила капельницы, отвечала на вызовы. Всё – одна».
В какой-то момент, вспоминает она, состояние пациента стало ухудшаться.
«Я стала звать на помощь. Забежала в процедурную – а там медсестра Ольга (имя изменено – прим.ред.) и санитарка Алина сидели в процедурной и что-то печатали. Когда я зашла – сразу замолчали. Мне тогда было не до того – пациенту нужен был срочно врач. И в тот момент ни одной санитарки рядом не было! Я в итоге сама вызвала врача и начала оказывать помощь».
Она делает паузу и продолжает: «Уже потом, когда дежурный врач пришел, я обратила внимание, что в сестринской истории нет записей от той медсестры, что передала мне пациента».
Потом, добавляет она, пришла санитарка Евгения (имя изменено – прим. ред.).
«Я попросила её принести лекарство из интенсива, – вспоминает Наталья. – У нас в отделении нужного не оказалось. Она принесла, я дала пациенту препарат – действовала четко по протоколу. Врач назначил лечение – и я всё выполняла согласно его указаниям».
После паузы Наталья тихо добавляет: «Но состояние пациента не улучшалось. Вскоре его перевели в реанимацию. На следующий день он умер».
«А потом мне швырнули бумажку»
Но тогда Наталья еще этого не знала.
«На следующую смену я пришла как обычно. Но вместо обычного начала дня мне вручили бумагу. Даже не вручили – мне просто её швырнули. Там было написано, что я три часа сидела и не реагировала, в то время как пациенты «кричали от ужаса», и один из них умирал», – плачет Наталья.
По словам женщины, все это видели две санитарки и одна медсестра.
Она говорит, что испытала настоящий шок. А когда немного пришла в себя, то подошла к медсестре, которая дежурила с ней в тот день, показала ей документ.
«Та удивилась: «Что это вообще? Кто это писал?» – вспоминает Наталья. – И тогда я вспомнила, как медсестра и санитарка в процедурной что-то печатали».
Позже она узнает, что именно их текст – их объяснение ситуации – легло в основу приказа об ее увольнении.
«Но в тот момент у меня возник вопрос, – говорит Наталья. – А как вообще осуществлялся этот «тайминг»? Кто засекал, что я три часа сидела? Люди стояли и смотрели на часы?» Почему вместо этого не позвали дежурного врача сразу, если видели, что пациенту плохо? Даже если допустим, что якобы я действительно сидела, а пациенты «кричали от ужаса», то что делали вы, девочки? Просто наблюдали? Писали об этом в «чатик»? И ничего не предприняли?»
Она резко добавляет: «Тогда, получается, что они делали то же самое, в чем обвиняли и меня. Только я в это время лечила, проверяла, писала документацию, вызывала врача. А они писали кляузы за моей спиной».
Наталья убеждена: в том самом «чатике», куда ее не добавили, в итоге и решилась её судьба – за глаза.
«Медсестры и санитарки сговорились под шумок от меня избавиться, – считает она. – И «накапали» начальству. Меня уволили по статье – по 88-й, часть первая, пункт третий Трудового кодекса: грубое нарушение трудовых обязанностей. Там написано: «Кодекс этики медсестёр, трудовой договор, должностные обязанности, внутренний распорядок, нормы надлежащей профессиональной практики сотрудников».
Что сказала Комиссия по трудовым спорам?
Наталья добавляет, что спустя некоторое время она пришла в себя, поняла, что не будет мириться с несправедливыми обвинениями и обратилась в Комиссию по трудовым спорам.
«Комиссия рассмотрела мое заявление и запросила комментарии у работодателя, – описывает ход событий медсестра. – После этого больница предложила прекратить разбирательство и заключить компромисс, – поясняет она. – В результате увольнение по статье заменили на увольнение по соглашению сторон. Больница также обязалась внести соответствующие изменения в реестр трудовых отношений и выплатить мне компенсацию в размере моей средней зарплаты за два месяца, а также отпускные и компенсации за неиспользованный отпуск».
По её словам, в компромиссе также было сказано, что обе стороны письменно подтвердили, что дополнительных требований друг к другу не имеют, и все обязательства считаются выполненными.
В ее голосе звучит горечь. Она подчёркивает: формулировку убрали, но последствия остались.
Без вины виноватая
Наталья устало говорит: «Прошло два года. Я до сих пор не могу найти работу. Никто не берёт».
Она поясняет, что у неё частично утеряна трудоспособность, но она всё равно не сдаётся: «Я хочу работать. Я не совершала преступлений. Я не оставляла пациентов без помощи. Но сейчас я будто вычеркнута из профессии».
Затем её голос меняется. В нём – не столько обида, сколько недоумение: «А те, кто действительно халатно относился к пациентам – остались! Санитарки, которые уходили в курилки и магазины. Медсестры, которые остались плести интриги в отделении. С приходом некоторых из них в коллективе начались доносы, жалобы, травля. Люди «вылетали» один за другим. В конце концов уволили и меня. А они работают! Их никто не проверяет. Никто не спрашивает, сколько ещё пациентов умрут от равнодушия и потому, что рядом – не тот, кто должен быть».
Наталья спокойно, но твёрдо говорит: «Я не хочу мести. Я прошу справедливости. Я хочу работать. Я хочу быть полезной».
Она признаётся, что всё это время ждёт лишь одного – чтобы кто-то наконец сказал: «Наталья, мы понимаем, ты права».
«И чтобы кто-то не побоялся задать руководству больницы несколько простых, но важных вопросов, – добавляет она. – А именно: почему был уволен человек, чья невиновность доказана? Почему до сих пор работают те, кто игнорировал пациентов? Почему бумажка важнее человеческой жизни и репутации?»
После небольшой паузы Наталья со слезами на глазах говорит: «Я поняла, что больше не могу молчать. Пусть мое обращение в статье станет моим последним эпикризом – только не пациента, а всей этой системы».
Что говорят в больнице?
За комментарием «МК-Эстония» обратилась к бывшему работодателю Натальи.
«К сожалению, мы не можем ответить на все заданные вопросы, так как обязаны соблюдать условия компромиссного соглашения, заключённого между Западно-Таллиннской центральной больницей и работником, – поясняет представитель медучрждения Кри Мари Вайк. – Трудовой договор между больницей и Натальей Зименс был расторгнут на основании компромисса, утверждённого Комиссией по трудовым спорам. Содержание компромисса является конфиденциальным, и в соответствии с его условиями мы не имеем права разглашать какие-либо подробности».
От автора
Когда молчание становится приговором
Все имена в этой публикации, за исключением имени Натальи Зименс, изменены. Но, возможно, кто-то всё равно узнает себя. И это – не про юридическую сторону истории.
Эта история – не о решении комиссии, не о формулировке увольнения и даже не о деньгах. Эта история – о человеческом бессилии перед коллективной травлей.
Наталья до сих пор не понимает, что именно она сделала не так. Она пыталась работать и быть полезной. Она молчала и «не сдавала» коллег, когда другие игнорировали пациентов. И в какой-то момент именно это молчание стало удобным фоном для тех, кто решил её вытеснить.
Сегодня она – за пределами профессии, которой отдала десятилетия. Без права на ответ и без шанса вернуться. Но всё ещё с желанием помогать людям.
Если кто-то из читателей может предложить работу опытной, преданной делу медсестре – контактные данные Натальи Зименс есть в редакции.
Комментарий
Можно ли разглашать детали компромисса?
Игорь Алексин, юрист бюро Progressor OÜ
Как и в случае с любым другим решением государственного органа, каждая сторона имеет право по своему усмотрению делиться теми аспектами дела, которые считает нужным – и с теми, с кем посчитает нужным.
Но важно помнить: при этом не должны быть нарушены права другой стороны, а также третьих лиц.
В том числе необходимо избегать распространения такой информации, которая может причинить другой стороне процесса явный имущественный или репутационный ущерб.
Иными словами, если, например, пациент хочет рассказать об основных моментах решения – это допустимо, особенно с учётом общественного интереса.
Если же возникает желание раскрыть какие-то внутренние, неочевидные аспекты работы медицинского учреждения, то от этого я бы рекомендовал воздержаться.
Что касается основных формулировок или позиции учреждения, озвученных в процессе, – в целом, о них можно говорить, поскольку здесь также может быть оправданный интерес.
Но всё зависит от конкретного содержания и от того, в каком контексте это будет представлено.
Комментарий
Конфиденциальны ли решения Комиссии по трудовым спорам?
Даяана-Джессика Вахер, представитель Трудовой инспекции
Решения Комиссии по трудовым спорам не являются конфиденциальными, и с ними можно ознакомиться в регистре документов Трудовой инспекции. Нужно зайти на сайт https://intra.ti.ee/?page=pub_list_dynobj&desktop=10005&tid=97020 и в левом углу вы найдёте раздел «Решения Трудовой комиссии (TVK töövaidlusotsus)».
Персональные данные не обнародуют и в обоснованных случаях также может быть скрыта часть решения, если она содержит особые категории личных данных.
Также по просьбе одной из сторон могут быть скрыты фрагменты решения, содержащие, например, коммерческую тайну или другую чувствительную информацию, а также данные работодателя – например, в случаях, когда стороны трудового спора легко идентифицируемы (например, при спорах, касающихся травли, краж или иных деликатных ситуаций).
Если одна из сторон сама решит опубликовать решение – например, в социальных сетях или других открытых источниках – Трудовая инспекция не имеет права препятствовать этому, и такая публикация не является нарушением.
Если же вторая сторона сочтёт, что её права были при этом нарушены, она может подать отдельное требование, в том числе через суд – с требованием прекратить действия, нарушающие её права, взыскать компенсацию за ущерб и т. д.
Комментарий
О механизмах внутреннего аудита качества лечения
Вахур Кельдрима, руководитель по качеству Западно-Таллиннской центральной больницы.
Больница крайне серьёзно относится ко всем случаям, связанным с качеством медицинской помощи.
Мы воспринимаем каждый подобный случай с полной ответственностью. Для этого у нас внедрён целый ряд механизмов. Все инциденты, касающиеся качества лечения, проходят детальный внутренний аудит.
В больнице используют инфосистему по безопасности пациентов – для анализа причин произошедшего и планирования профилактических мер. Также система фиксирует осложнения и показатели качества сестринского ухода, что необходимо для последующего планирования лечения и работы медперсонала.
У нас действуют комитеты по качеству лечения и безопасности пациентов, которые системно развивают культуру безопасности во всей больнице. Обучение сотрудников ежегодно сосредоточено на обеспечении безопасности пациентов, чтобы весь персонал действовал на основе актуальных знаний и лучших практик.
В этом году больница обновила регламент по обеспечению безопасности пациентов и предпринимает конкретные шаги по улучшению качества лечения.
Мы регулярно проводим внутренние аудиты качества, охватывающие такие области, как сестринская деятельность, ведение документации и инфекционный контроль. Наша цель – обеспечить каждому пациенту максимально безопасную лечебную среду.
Источник: https://www.mke.ee/